Как истребляли Сенненское гетто
Житель г. Климовичи Могилёвской области Дмитрий Смирнов, внештатный корреспондент и давний друг «Голас Сенненшчыны», в очередной раз прислал в редакцию свои воспоминания.
Дмитрий Васильевич родился в Сенно в 1932 году. Здесь жили его деды и прадеды по линии матери. Окончил 7 классов Сенненской школы, которая в то время называлась русской, Витебский ветеринарный техникум, заочно — Ленинградский ветинститут и педфак Московской ветакадемии. Проработал ветфельдшером и ветврачам в Сенненском районе почти 9 лет. После окончания института покинул родную Сенненщину и работал преподавателем ветеринарных дисциплин в Бигосовском зооветтехникуме. После его ликвидации переехал с семьей в Климовичи и до пенсии преподавал в местном зооветтехникуме. В августе будет 42 года, как живет в Климовичах. А родные места магнитом тянут к себе. Каждое лето приезжает в Сенно.
…На детство Дмитрия Смирнова пришлись годы войны и оккупации. То страшное время все дальше уходит в историю. Но память живет, по-прежнему бередит сердце и вызывает непреодолимое желание рассказать землякам о том, что видел своими глазами, слышал от взрослых, что пережил десятилетним мальчиком…
Вскоре после оккупации Сенно фашисты образовали еврейское гетто на улице Мичурина в 23 домах, в том числе в двух магазинах и в синагоге. В дом помещали по 30 человек. В гетто жили только чисто еврейские семьи. Белорусов с этой территории выселили. «По улице ходил комендант-еврей с большим списком. Он размещал евреев по домам, а нам указал, куда переселяться на улице Песчанка», — пишет в своём письме-воспоминании Дмитрий Смирнов.
Фашисты заставляли евреев благоустраивать холмистую улицу Красной Слободы. Однажды мужчины на 5 минут раньше ушли с работы. За это 5 человек расстреляли. «Я этого, конечно, не видел, — пишет Дмитрий Васильевич, — но в тот день шёл по улице и слышал крик и плач двух девочек-евреек, однако в дом к ним зайти не решился».
Однажды мальчик услышал, как старуха-еврейка рассказывала матери, что вечером к ним пришли немцы и стали насиловать женщину. Все это видели дети, старики, муж этой несчастной. Но ничто не остановило фашистов. С ними пришёл и полицай, у которого была жена и малолетняя дочь.
В декабре 1941 года в Сенненское гетто стали переселять евреев из деревень.
Накануне расстрела евреев, немцы заставили мужчин-белорусов копать яму возле деревни Козловка и пригрозили: если евреи узнают, ваши семьи тоже будут в этой яме.
Но приговорённые к безвинной смерти уже знали о готовящейся расправе. «К моей матери обратилась знакомая еврейка Вихна Хейфиц (прозвище Файтэлиха). Она просила взять к себе ее трёхлетнего сына Арона. Но мать не могла выполнить эту просьбу. Жили мы в квартире на бойне, где она работала, и к нам часто наведывались немцы. Кроме того, мать уже взяла на воспитание своего племянника. Отец его был еврей, и мальчика с трудом удалось записать на ее девичью фамилию», — вспоминает автор письма.
В трагическое утро 30 декабря 1941 года евреев гетто стали выгонять на построение. Магазинщик Файтал с сыном Вульфом стали убегать по озеру в сторону Королевичей. Но фашисты застрелили их. Пытался бежать и магазинщик с Песчанки, Коминский. Его также настигла фашистская пуля.
Как выгоняли на построение, Дмитрию рассказала бабушка, которая жила в ста метрах от гетто. Все произошло внезапно. Люди даже не успели толком одеться. Женщины на ходу укутывали грудных детей.
Колонну построили по 4 человека и погнали не в сторону Орши, как обещали, а в сторону Козловки, к еврейскому кладбищу. Возле ямы, тех, кто стоял в первых рядах, заставили раздеться до нижнего белья, спуститься в яму и лечь головами в одну сторону. Следующая партия ложилась в другую сторону. Затем раздавалась автоматная очередь. Фашист с пистолетом ходил по трупам и стрелял в голову раненым. Вокруг стояли крик, плач детей…
Утром этого страшного дня один еврей возвращался домой из деревни. За 200 метров до гетто его остановил и предупредил житель Сенно Тимофей Прохорович Латышев. Так человек остался жив.
Женщина-еврейка, портниха, выполняла заказы в деревне. В Сенно вернулась после расстрела. Ее забрали в тюрьму. Потом также расстреляли на еврейском кладбище поблизости от общей могилы. » Я, приблизительно в апреле 1942 года, видел труп — портниха-еврейка лежала в верхней одежде», — продолжает свои воспоминания Дмитрий Васильевич.
Осенью 1943 года фашисты начали арестовывать чистокровных евреев со смешанных семей. Взяли Этку Ермолович. Затем приехали арестовывать ее детей. Их отец Владимир Ермолович не оставил своих кровиночек. Он умер в тюрьме. А детей, Бронь, Маню и их пятилетнюю сестричку, увезли в концлагерь. Старшим чудом удалось выжить: когда стояли в очереди перед печью для сжигания людей, подошла надзирательница и сказала, чтобы девочек отвели в сторону. Младшая в концлагере заболела тифом, и детей разлучили. Броня и Маня вернулись в Сенно, затем уехали в Ригу.
Во время арестов польский еврей, портной, убежал по берегу озера в. Заозерский детдом. Директор детского дома, сосед и учитель автора этих воспоминаний, Марк Иванович Таберко велел старшим ребятам отвезти беглеца на лодке к партизанам. Тогда фашисты арестовали его жену. После освобождения города этот портной работал директором Сенненской портняжной артели. Затем, так и не дождавшись жену, уехал в Польшу.
В марте 1944 года немцы стали расстреливать детей из семей, где мать или отец были евреями. В Сенно появилось объявление — сдать «еврейскую кровь». В качестве вознаграждения обещали сигареты, шоколад. А тем, кто не сдаст — расстрел. Один Бог знает, что пришлось пережить матери Дмитрия Васильевича в то время…
Татьяна Буракова.
