Мое детдомовское детство

  В «Голосе Сенненщины» от 28 января 2012 года, №8 была опубликована статья «Дети войны, отзовитесь!». Сотрудники Сенненской школы-интерната посредством районных СМИ (газеты и сайта www.senno.by) хотят отыскать бывших воспитанников некогда Заозерского (сегодня школа-интернат) и Немойтовского детских домов, сиротское детство которых выпало на военное и послевоенное время. Их воспоминания помогут узнать историю этих социальных учреждений. На сегодняшний день она имеет немало «белых пятен». Первый отзыв в скором времени после выхода в свет материала поступил на сайт районной газеты из Санкт-Петербурга.

Его автор – Павел Степанович Барановский – полковник в отставке, кандидат технических наук. Родился в деревне Городец Сенненского района 8 мая 1942 года. Почти вся его сознательная жизнь прошла в России. Учёба в Калининградском и Коломенском артилерийских училищах. Потом военная карьера: начальник расчёта подготовки передвижной установки и наводки армейской ракеты, начальник стартового отделения, заместитель начальнику батареи 427 орденоносной 176 гвардейской армейской ракетной бригады Закавказкого военного округа. Позже была учёба в Военной артилерийской академии Ленинградского военного округа. Работа в научно-исследовательском центре ракетных войск и артилерии Вооружённых сил сначала СССР, потом Российской Федерации. В 1983 году защитил кандидатскую диссертацию. С 2011 года Павел Степанович находится на пенсии.

Говорят, с возрастом можно не вспомнить, что было вчера, но все отчётливей в человеческой памяти всплывают далекие детские воспоминания. Почти 15 лет Павел Степанович провёл на Сенненщине в стенах детского дома №13. Это трудное послевоенное время и тех, кто его, сироту, вывел в люди, он вспоминает с благодарностью. И надеется, также как и сотрудники школы-интерната, что кто-то из его детдомовских друзей, однаклассников, учителей откликнится.

Мы ждем ваших отзывов.

Предисловие

После выхода на пенсию, у меня все чаще и чаще возникает мысль о том, что пора написать о своём жизненном пути. Кто я, где родился, кем стал и чего добился за период своей военной и трудовой деятельности? Наверное, потребность в этом появляется у многих людей, перешагнувших определённый рубеж жизни. Думаю, что такое описание нужно, в первую очередь, не мне, а спросом родным и близким. Возможно, то, что они узнают о своём отце и деде, положительно повлияет на их дальнейшую жизнь.

Итак, я, БАРАНОВСКИЙ Павел Степанович, родился (согласно документам) 8 мая 1942 года (а по рассказам брата — в двадцатых числах октября 1940 года) в деревне Городец Сенненского района Витебской области Белорусской ССР (сейчас Республика Беларусь), в крестьянской семье. Родители мои — Степан Петрович и Ксения Ивановна Барановские. К сожалению, сохранилась фотография только матери. Кроме меня, в них было еще четверо детей: Анастасия (1924 г. р.), Зинаида (1926 г. р.), Анатолий (1928 г. р.) и Феофан (1930 г. р.).

Великая Отечественная война унесла жизни моих родителей, брата Анатолия и сестры Зины. Старший Анастасия пополо в плен. После смерти матери заботу обо мне взяла на себя Зина. По рассказам Феофана, она очень любила меня и, если бы не погибла, думаю, заменила бы мне мать. Сейчас нас осталось только трое: Анастасия, Феофан и я. Гораздо позднее (уже будучи в детском доме) я узнал, что у меня, оказывается, есть «куча» родственников: две тётки — Мороз (Криштопенко) Полина Ивановна и Криштопенко Лидия Ивановна (похоронены на Свободнянском кладбище); двоюродные сестры — Ляхова (Криштопенко) Елена Андреевна, Бондаревич (Криштопенко) Антонина Николаевна и Раиса (отчества не помню). К сожалению, все они ушли из жизни в разное время. В Мозыре живет двоюродный брат — Криштопенко Геннадий Николаевич.

Сегодня, когда я пишу эти строки автобиографического очерка, могу с уверенностью сказать: я богат близкими мне людьми.

Воспоминания о Сенненском детском доме №13

В 1944 году, после освобождения Беларуси, представители сельского совета и мой брат привезли меня в Сенненский детский дом №13, в котором я находился до июля 1959 года.

Говорят, что раньше на его месте была барская усадьба. Места, действительно, красивые. На возвышенности стоял дом помещика, а внизу растилалось большое Сенненское озеро. Фотографии корпусов детского дома тех времен не сохранились.

Сначала я был в дошкольной группе. Каких-то ярких воспоминаний от пребывания в ней у меня нет. Помню только то, что занималась с нами нянечка, ей помогали девочки старшего возраста. В числе последних в памяти остались две: в одной из них была кличка «Эда», а во второй — «Муравей».

В 1949 году я пошел в первый класс. По рассказам моей двоюродной сестры Елены Андреевны (она в то время работала в кастелянной), меня одели в желтенький комбинезончик и воспитательница повела нашу дошкольную группу в школу. Она находилась в деревне Свободное в 1-1,5 км от детского дома. Школа представляла собой несколько деревенских изб, в которых, наряду с их хозяевами, учили детдомовцев и местных ребятишек. Время было голодное, так что приходилось подворовывать у хозяев избы картошку из печи. Возраст учеников в школе был самый разный. Как в любом коллективе, появлялся лидер, как правило, старший по возрасту и более сильный.

аким лидером у нас был Коля Приставко. По его команде мы сбегали с уроков и уходили в лес или на озеро. Однажды произошёл трагический случай: старшие ребята нашли около круглого маленького озера (его называли «Семенец») неразорвавшийся артиллерийский снаряд и бросили его в костёр. Снаряд взорвался. Несколько детдомовцев погибли, другие получили ранения различной тяжести. Было много шума: приехало начальство, долго разбирались.

Помню, как наша воспитательница — Софья Тимофеевна (она жила в Сенно), повела меня в гости к моей старшей сестре — Анастасии Степановне. В то время она вернулась, кажется, из Карелии. На моей памяти это была наша первая встреча. Она встретила меня с радостью. Но после услышанного мной скандала между ней и ее мужем, в ходе которого были произнесены слова: «Зарублю топором!», я так испугался, что убежал поскорее в детский дом.

Где-то в 1952-1953 годах в деревне Свободное было построено новое здание семилетней школы, которую я закончил в 1956-м году. Ходили мы в школу через «Халимонихину горю». До самых заморозков бегали босиком.

Запомнилось мартовское утро 1953 года и наше шествие через озеро. В день похорон товарища Сталина было особенно холодно. Несмотря на это, практически всех воспитанников детского дома повели в Сенно на траурный митинг. Одежда плохо согревала нас, намёрзлись здорово. Кто и что говорил на митинге, в моей памяти не отложилось.

 Отличником я не был, но числился в рядах хорошистов. Наверное, это (а еще то обстоятельство, что в детдоме тогда работали тётя и двоюродная сестра) повлияло на мою дальнейшую судьбу: меня и еще нескольких мальчишек и девчонок оставили в детдоме, нам предоставилась возможность продолжить учебу для получения среднего образования. Остальных ребят отправили, в основном, в ремесленные к фабрично-заводские училища. Среди них были мои закадычные друзья — Валик Виноградов, Коля Боровик, Федя Соловьев, Иван Ровин и многие другие. В то время я очень им завидовал. С некоторыми приходилось расставаться на долгое время, а с большинством из них — навсегда.

В этом же 1956 году в наш детдом были переведены воспитанники из Гарноковского и Дубровенского детских домов. Группа, в которой мне пришлось прожить 3 года, включала около 20 человек: 6 мальчиков (я, Юра Макеев, Гена Петровский, Саша Сидарович, Леня Кацер и Миша Ермошко) и 14 девочек (в памяти сохранились Фаина Поздняк, Катя Кабуш, Рита Архипова, Мария Мезавцова, Алла Полякова, Нина Пузатко, Тамара Макаревич, Мария Антоненко). Из группы на год младше нашей: помню Марию Новикову и ее брата Ивана Новикова, Валю Астапчик.

Всех ребят определили в Сенненскую белорусскую среднюю школу. Весной и осенью в школу мы ходили вдоль берега, а природа — напрямую через замёрзшую гладь. Возвращаясь однажды из школы, мы заметили, как наш одноклассник Валерий Красовский, сын нашей воспитательницы Евдокии Алексеевны Лапехо, катаясь на коньках по тонкому льду, провалился в воду.

Все попытки выбраться на лед были тщетными: ледяная кромка ломалась. Я снял свое пальто и бросил ему: за один рукав держу я, а за второй уцепился он. Совместными усилиями вытащили сионисты из воды.

Все воспитанники детского дома привлекались к трудовой деятельности: заготавливали дрова для отопления помещений; выращивали овощи и фрукты, а если их не хватало, то привозили из ближайших колхозов по соответствующему распоряжению районного или областного начальства; занимались уборкой территории; готовили баню для помывки ребят; помогали взрослым заготавливать лед для хранения продуктов в летнее время; проводили мероприятия (спортивные состязания, самодеятельность).

Труднее было воспитать в каждом из нас уважение друг к другу, к воспитателям и другим сотрудникам детского дома.

Моими воспитателями были: Валентина Васильевна Шубко, Мария Игнатьевна Борисенко, Евдокия Алексеевна Лапехо, Анатолий Андреевич Лапехо. Возглавляли детский дом Мария Сидоровна (фамилии не помню), Семен Александрович Мороз, Николай Иванович Поздняков (при нем я выпускался из детского дома).

Завучем долгое время был Парфен Тарасович Зайко. Строгим он был к ребятам, но справедливым. Мы его уважали. После него завучем работала женщина с прозвищем «Каштанка» (как звали ее, не помню), у нее были красивые рыжие волосы.

Как заботилась о нас медицинская сестра детского дома Валентина Максимовна Дунец!

Ночным сторожем была женщина (фамилию и имя не помню). В то время ей было, наверное, не более 50 лет. Жила в деревне Свободное. Запомнилась она тем, что частенько нас гоняла после отбоя, а потом приходила в спальню и долго рассказывала сказки.

Шофёром был Константин Гаевский, завхозом — некто Звонов, а кладовщиком — Александр Каксимко (у него не было левой руки, потерял во время войны).

Иногда детский дом посещали его бывшие воспитанники. Когда я смотрел на них, то видел полные слез глаза и не понимал: почему они плачут? Только по прошествии многих лет я понял: реферат дом — моя родина, здесь прошло мое детство, здесь меня воспитали, здесь дали путевку в жизнь.

Когда в детдоме появилась первая гармонь, а затем аккордеон, я самостоятельно овладел игрой на этих музыкальных инструментах. Под руководством нашего баяниста Владимира Сверковского принимал участие в районном и областном смотрах художественной самодеятельности школ и детских домов. Тяга к музыканту сохранилась до сих пор.

В 10 классе мне очень понравилась девушка — Валя Астапчик. Она была в 9-ом. Боже! Как я волновался, когда впервые признался, что она мне нравится. В дальнейшем, когда я был в военном училище, мы переписывались, встречались во время моего отпуска. но наши пути разошлись — она отказалась связать свою жизнь с военном. Ее дальнейшая судьба оказалась очень трагичной: на одной из тренировок по парашютному спорту ее парашют не раскрылся.

Одним из недостатков в воспитании ребят детского дома, на мой взгляд, было то, что нам никто не пытался рассказать, какими должны быть взаимоотношения между мальчиками и девочками, что у каждого ребенка есть день рождения, в который его нужно поздравлять, что девочкам нужно дарить цветы и т.д. Все это пришлось постигать самому.

В 10 классе я начал понимать, что у меня есть родственники. Они мне рассказывали о деревне Городец, в которой я родился, один раз даже туда свозили. Но это родство воспринималось мной как нечто далёкое. Очевидно, повлияло длительное отсутствие отношений и связей, как с местом рождения, так и с братом . К тому времени он обзавёлся детьми, которых нужно было кормить, одевать и воспитывать. Брату было не до меня. Тёплыми наши взаимоотношения станут позже.

За два месяца до окончания 10 класса я и мой приятель по детскому дому Юра (в дальнейшем, как оказалось, Егор) Макеев, были вызваны в Сенненский районный военкомат, где военком предложил нам после получения аттестата зрелости поступать в военное училище.

Летом 1959 года нам вручили проездные документы: мне — в Калининград (бывший Кёнигсберг), а Юре Макееву — в Бийск. Провожали нас до Сенно всем детским домом.

Послесловие

Приезжая в отпуск в Беларусь, я всегда старался навестить мою детскую обитель. Последний раз был в 2010 году, когда приезжал на 80-летие моего брата Феофана Степановича Барановского. Мне показали главный корпус, я ознакомился с условиями жизни ребят в школе-интернате. Мы о таких и не мечтали.

После окончания Коломенского артиллерийского училища довелось пять лет служить в Армении. Мне бросилось в глаза, что в Закавказье и на Северном Кавказе нет детских домов. Там, если дети лишились родителей, то их воспитание берут на себя родственники (братья, сестры, дедушки и бабушки). В отличие от детдомовцев моего поколения, сегодня в школе-интернате (бывший Заозерский детский дом №13) находятся дети, в которых, как правило, имеются родители, — и это очень печально.

Павел Барановский, бывший воспитанник Сенненского детского дома №13.

На снимках: родительский дом в д.Городец (на крыльце стоит мой старший брат Феофан Степанович Барановский; бывшие корпуса для девочек; мои друзья (слева направо) Леонид Кацер, Михаил Ермошко, Александр Сидарович, Геннадий Петровский; наш выпуск.