Таким он парнем был…
Гроб с телом покойного поставили в кузов военного грузовика. Машина тронулась. Следом в воздух поднялись все вертолеты его эскадрильи. От Цулукідзе, где базіраваўся вертолетный полк, необычная процессия двигалась к аэродрому в Сухуми. Так друзья проводили в последний путь своего командира, друга и товарища Михаила Прышчэпу, майора Советской Армии. Он умер через полгода после того, как вернулся с афганской войны — не выдержало сердце.
… О небе, а где-то в глубине души о космосе, Миша мечтал с детства. Его кумиром был Юрий Гагарин. Он восхищался дядей, братом отца — военным летчиком. Мальчишка с широко раскрытыми глазами слушал рассказы, которые определили его судьбу. К своей мечте Миша Прищепа шел целенаправленно.
— В школе Миша учился на “отлично”. Ему все, без исключения, предметы давались легко: математика, физика, языки. Он прекрасно рисовал. Однажды свой рисунок прислал на конкурс в “Пионер Беларуси”. И получил отличный отзыв, — рассказывает Людмила Радькова, сестра Михаила Подвоя. — После этого брат перестал рисовать — понял, что еще одно увлечение может помешать в достижении его главной мечты.
“Болотце” — такое прозвище имел Миша среди деревенских мальчишек за то, что родительская изба стояла недалеко от болота, — был заядлым футболистом, неформальным лидером, как сказали бы сейчас, среди одноклассников, усиленно занимался силовой подготовкой. Впрочем, его лидерство держалось не на физических, интеллектуальных преимуществах. Мишу любили, уважали за душевные качества, за стремление прийти на помощь каждому, кто имел в ней нужду.
Отзвенел последний школьный звонок. Отзвучали аккорды прощального вальса. Имея аттестат с отличием об окончании Белицкой средней школы, Миша Прищепа трудоустроился рабочим на спиртзавод. Когда исполнилось 18 лет, он поехал в Витебск, стал курсантом аэроклуба, позже — Сызраньскага военного авиационного училища, которое в 1972 году окончил экстерном.
Из характеристики летчика, младшего лейтенанта Советской Армии Михаила Подвоя: “Летную подготовку во всех задачах усваивает быстро, легко, закрепляет прочно. Перерывы в полетах на качестве их выполнения не сказываются. Полеты переносит легко. Страха, нехватки внимания и осмотрительности в полетах не наблюдается. Летных происшествий и предпосылок к ним не имеет”.
Не удивительно, что уже в 1976 году ему была присвоена квалификация “военный летчик И класса”. В 1982 — на его счету 252 часа 20 минут полетов, на плечах — погоны капитана; в 1985 количество часов налетов выросла до 467. Освоено несколько типов боевых вертолетов, за плечами служба в различных гарнизонах. В том числе — за пределами СССР.
Почти каждый свой отпуск Михаил Прищепа проводит в родной деревне. Приезжает с семьей. У него подрастают сын и доченька. Каждый раз в родительский дом молодой офицер собирает одноклассников, сельчан. Он все тот же Миша Болотце: говорун, юморист и очень деликатный в отношениях с людьми человек.
— Миша не любил выделяться на общем фоне. Военную форму в отпуска одел только раз. Когда попросил отец, — вспоминает Людмила Радькова.
Опыт, квалификацию Михаила Подвоя командование военной части, где он служил, использовала в самых сложных ситуациях. В поисковых операциях, при сложных погодных условиях опытного летчика не раз выручала интуиция.
— Однажды Мише срочно отозвали из отпуска (он тогда служил в Казахстане). На Землю должны были вернуться космонавты. После приземления участие в их поисках в казахстанских степях принял мой брат, — снова вспоминает Людмила Радькова. — Операция затягивалась, результатов не было. Миша, обследовав свой квадрат, решился заглянуть за периметр определенных поисков и не ошибся.
— С приземлением, — уже через несколько минут приветствовал он космонавта. Поблагодарив, тот пообещал ходатайствовать перед командованием о поощрении летчика.
— Как зовут, откуда родом?
Узнав, что его нашел земляк, Владимир Коваленок тут же снял с руки часы и вручил его Михаилу Прышчэпу.
А тем временем в Афганистане продолжалась война. Побывали на ней многие сослуживцы Михаила. Не раз просился и он сам, несмотря на то, что здоровье стало давать сбои. К варикозного расширения вен добавились “незначительные нарушения кровообращения и функций обеих голеней”. Однако врачебно-летная комиссия сделала вывод: годен к летной работе на всех типах вертолетов. А главное, Михаил Прищепа сам считал, что его место там, где идет война, где его опыт, умение могут принести пользу нашим солдатам.
— Мне про войну он не рассказывал. Говорил, не надо тебе знать об этом. По тому, как много курил, понимала — там много крови, — рассказывая,Людмила Леоновна не сдерживала слез..
В Афганистане вертолетчика выполняли большой объем различной работы: доставляли и забирали с позиций бойцов, поддерживали их в боях своими огневыми средствами, карэкціравалі действия самолетов. Михаил Прищепа на своем вертолете мог позволить многое. Например, наловить рыбы в горной речушке. Таких ювелиров чаще всего посылали на самые сложные боевые задания.
…Подразделение десантников было блокировано душманами в трудно доступных горах. Среди бойцов было много раненых. Вырваться вместе с ними в боеспособных солдат не было никаких шансов. Бросить? Не… И тогда было принято решение вывезти раненых вертолетом. Сделать это можно было только ночью. Днем машину неизбежно встретили бы “сцінгеры”. В темноте южной ночи на такой полет был горазд только Михаил Прищепа.
Сделать посадку вертолет не мог. Машина могла опираться на более-менее ровную площадку только одним колесом. Чтобы поддержать ее в равновесии, мало было по-мастерски владеть вертолетом, потребовалась вся мощь Мішыных рук. За ночь Подвой совершил три такие полеты, вывез всех. Тогда его наградили орденом Красной Звезды.
За тот военный год были другие эпизоды. Славные или трагические — летчики моральными принципами и оценками не пользовались. Они выполняли свою работу. Они воевали против непонятно жестокого врага.
…Михаила Прышчэпу похоронили отца, без официальных церемоний, на кладбище родной деревни, выполнив тем самым последнюю волю сына. Не стало уже на этом свете и родителей. Могилу ухаживает сестра. Другой раз туда приезжают жена, сын и дочь со своими детьми. А еще всегда — одноклассники, чтобы вспомнить, чтобы помнить.
Александр Лозюк.
